Жила-была в одном приятном месте райская птичка и звали ее Щебетунья.
Как вы знаете, птиц не зря называют райскими, а за дивный переливчатый окрас, яркие перышки и затейливые рисунки на крыльях.
Вот и наша Щебетунья была райской в самом лучшем смысле этого приятного слова, и жила она, конечно, в подходящем месте – своем собственном райском гнездышке, своими собственными крылышками и клювиком созданным, своим пеньем и щебетаньем наполняемом, и умным птицем Филином населяемом.
И была у Щебетуньи дочка, Пискляна – уже довольно взрослая птица, с нелегким характером и тоже яркими перышками – но, конечно, еще не такими затейливыми, как у ее мамы.
Пискляна, глядя на Щебетунью, уже подумывала о своем гнездышке – где также уютно, красиво, и там греет свой очаг, от которого всем тепло, и у очага будет греться ее собственный, умный, сильный и красивый Сов.
И вот Пискляна, распушив перышки, вскружила оперенную голову одному Козодою – он своего гнезда не имел, был необразованным и грубым птицем, и летал он очень низко, так что картина мира у него была весьма приземленная. Но дело молодое – стали Козодой с Пискляной вместе жить, как могли гнездо свое вить. Правда, часто с чивиканья на кукареканье и клекот переходили, а порой – и на петушиные бои. Да и гнездо Пискляна все больше одна вила, пока Козодой где-то по своим делам летал. Петь она не пела, все больше пищала, что у нее все нормально, но от Козодоя дальше, чем на пушечный выстрел, не отлетала.
Увидела такой непорядок Щебетунья, всплеснула крыльями, как руками, и полетела скорее Пискляну выручать! Та ж еще молодая глупая, желторотик несмышленый – ничегошеньки в Козодоях не понимает – так и будет жизнь свою птичью на грубияна неотесанного тратить! Надо, - думает, - этого неказистого Козодоя с попутным ветром сдуть, чтоб духу его пролетарского рядом с Пискляной не было! Залезла она в их небольшое гнездо и давай незаметно веточки из гнезда вытаскивать, чтоб Козодою места не осталось. Как прилетит – так веточку с собой унесет.
Долго ли коротко ли, а вообще-то довольно быстро, стало гнездышко Пискляны таким маленьким и холодным, что Козодой в нем просто не поместился! Он обиженно покаркал на Пискляну – та в долгу не осталась, – сделал прощальный пролет вокруг гнезда, – и разлетелись они в разные стороны, как листья на ветру.
Погоревала Пискляна, что гнездо нормальное не смогла построить, да дело молодое – перышки опять распушились – и встретила она как-то в дальнем лесу Зяблика.
Зяблик был добрым и романтичным птицем – он сразу улетел из своего леса вслед за Пискляной, пел ей лиричные песни, приносил цветочки в клювике, укрывал своими крылышками от непогоды.
Вот только на новом месте не мог он добывать жучков и червячков! Если мушку маленькую найдет – это уже хорошо. Все больше в гнезде сидел, уют наводил, Пискляну с полетов ждал. И пришлось ей летать в два раза больше, в два раза дальше и с полным клювиком, чтобы гнездо их было – полная чаша.
Увидела Щебетунья, как Пискляна в бреющем полете очередные выходные провела, всплеснула крыльями, как руками, и полетела скорее Пискляну выручать! Та ж еще молодая глупая, желторотик несмышленый – ничегошеньки в Зябликах не понимает – так и будет жизнь свою птичью на пустозвона тратить! Зяблик-то не оправдывал ожиданий – вроде и парень неплохой, а так толком ни одного жучка крупного и не поймал. Это ж непорядок! Зяблик значит тоже не подходит, Зяблика надо срочно заменить, пока жизнь молодая в средний возраст не перешла. Уж Щебетунья знала, что говорила – чай не всегда по райским местам летала. Она ж видит этих птицев как облупленных, зачем же Пискляне самой велосипед изобретать!
И полетела Щебетунья в гости, сидит, молчит, Зяблика осуждает. Ждет, когда тот, как и Козодой, упорхнет в неизвестном направлении. И веточек из гнезда не вытащишь – Зяблик все песенки жалостные поет, веточки в гнезде поправляет. Пискляна вроде и не совсем довольна, а выгонять его не выгоняет. Ну видно же, что не Сов он, не Сов совсем!
Раз прилетела, два прилетела, а Зяблик все сидит, моргает… А время-то идет!
И вот как-то после обеда уснула Щебетунья у себя в райском гнездышке и приснился ей сон, что закрыла солнце над ее гнездом внушительная тень...
Громадная Птица знакомой райской расцветки плюхнулась сверху, чуть не придавив их с Филином, – да так, что даже пошевелиться нельзя, и давай крякать – да так, что не слышно ничего, кроме ее кряканья. И тут смотрит Щебетунья – Громадная Птица разворачивает яркоперое крыло и легонько так подпихивает ее Филина прочь из гнезда.
– Ты чего это?! – гаркнула Щебетунья нечеловеческим голосом.
– Как чего, доча? Ты что не видишь – не Орел он, не Орел! – властно заквохтала Громадная Птица, – так что пусть катится отсюда!
– Какого Орла ты раскомандовалась у меня в гнезде?! – подбоченилась Щебетунья.
– Уж поболе твоего пожила, – повидала этих пернатых, так что нечего время на всяких Филинов ученых переводить, когда тебе Орел нужен! Я-то знаю, с кем гнездо вить надо! Ошибешься ведь, если не помогу!
– Это. Мое. Гнездо. – Внятно проговорила Щебетунья. – Так что спасибо за заботу, но решать за меня я не позволю! Если ошибки – то мои, и пока их не совершу, выводов не сделаю, мне ни одна медвежья услуга не поможет! А если за меня грабли убирать, так я их снова и снова находить буду! Если ж новый опыт-подарок получу – тут уж на весь наш птичий род радости будет!
…
– Щебетунья, эй, проснись, ты чего во сне говоришь? – заботливо проухал Филин, – к нам гости пришли – Пискляна с Зябликом…
Иллюстрации - от сказочной художницы ЕЛЕНЫ ГУЛЯЕВОЙ
Комментариев нет:
Отправить комментарий